ПТУ им. Генриха-морехода

Убедившись, что коммерция в Индийском океане требует агрессивных действий, Мануэл распорядился готовить к походу более крупную флотилию. Две эскадры в десять кораблей каждая, под общим командованием Васко да Гамы, отбыли из устья Тежу весной 1502 года. С да Гамой плыл Висенте Содре, его дядя, который имел отдельную миссию и пользовался некоторой автономией. И хотя письменные инструкции, подготовленные для да Гамы, не сохранились, их можно восстановить ретроспективно – зная, что слу чилось потом. Итак, да Гама должен был потребовать от заморина материальное возмещение за гибель соотечественников, а также добиться изгнания из Каликута торговцев‑мусульман. Предстояло расширить торговые связи с противостоящими заморину правителями Малабарского побережья, учредить торговые представительства в Кочине и Каннаноре. Большая роль в осуществлении этих планов отводилась, несомненно, артиллерии, поскольку португальские пушки были самым эффективным аргументом на любых переговорах.

Шесть месяцев спустя после возвращения да Гамы к отплытию из порта Белем был готов более крупный флот: 13 кораблей, 1200 человек команды. Это произошло при поддержке флорентийских и венецианских банкиров, изъявивших желание поучаствовать в освоении Индии. И вот в 1500 году взоры всей Европы обратились на Лиссабон, где король Мануэл, преисполненный равно мессианских чувств и коммерческих соображений, отправлял в путь новую армаду под командованием идальго Педру Алвареша Кабрала. Теперь задачи были иные – на первое место выдвинулось обогащение, хотя португальцы по‑прежнему желали слыть в католическом мире заступниками веры Христовой.

В конце июля да Гама засобирался в обратный путь. Они продали все, что смогли, и надо было торопиться, пока в порт не нагрянули арабские корабли и ветер не переменился на встречный. Воодушевленный первыми сделками, да Гама захотел оставить в городе торговое представительство. Об этом он уведомил заморина, отправив ему подарки, и попросил у него посланников (заложников), которые должны были ехать с ним в Португалию, и несколько мешков пряностей. За пряности он обещал, если потребуется, заплатить. Заморин отнесся к его предложению холодно. Гонец да Гамы, Диогу Диаш, ждал четыре дня, пока его примут. Даже не взглянув на дары, заморин снова потребовал уплатить торговую пошлину, как было заведено в его пределах, и уезжать. Однако гонцу не позволили вернуться на корабль, чтобы сообщить эти требования, – его и еще нескольких сопровождавших его моряков задержали вооруженные стражники. Также было велено не подпускать лодки к кораблям португальцев. Заморин по‑прежнему опасался, как бы гости не скрылись, не уплатив пошлины.

Португальцам индийский монарх сразу показался весьма примечательным: «Король имел смуглую кожу, был крупной комплекции и довольно сильно в летах. На голове у него была шляпа или митра, украшенная драгоценными камнями и жемчугом, и в ушах блистали драгоценные камни. На нем был великолепный хлопковый камзол с пуговицами из крупного жемчуга и петлями, отделанными золотой нитью. До колен его прикрывало белое калико. Пальцы на ногах были украшены золотыми песнями с драгоценными камнями, а равно и его ноги и руки были покрыты браслетами из золота». Заморин возлежал в позе восточной неги на зеленом атласном диване, жуя листья бетеля и сплевывая в большую золотую плевательницу. «По правую руку от монарха помещалась неохватная золотая чаша с травами. Всюду стояли серебряные кувшины. Над диваном был позолоченный навес».

Большая круглая географическая карта Фра Мауро, что находилась за тысячи миль от острова Мозамбик в Лиссабоне, в королевском дворце, отбрасывала на его стены собственное отражение мира. Карта не могла похвастаться точностью. Африка на ней присутствовала весьма условно, а Индия и того менее – как рваная окраина обширной круглой Азии. Многие названия были позаимствованы у Николо де Конти, венецианского путешественника XV века. Зато был ясно обозначен Индийский океан с большим торговым портом Каликутом, откуда, согласно Ковильяну, везли пряности. Неизвестно, удалось ли Ковильяну передать в Лиссабон данные о своем путешествии – прежде чем он сгинул в эфиопских нагорьях, – насколько да Гама владел этой информацией и какие секретные послания, карты и инструкции он с собой вез. Скорее всего, автор дневника также был в неведении относительно всего этого.